Владимир Хабалов. Зав. отделением детской хирургии Раменской областной больницы

Будни хирурга – это бесконечная череда диагностик, консультаций и операций. Экстренная помощь может потребоваться в любое время суток, поэтому всегда нужно быть «на низком старте». Такой интенсивный и стремительный рабочий график способен выдержать не каждый, но плата за него – тысячи спасенных жизней и благодарность пациентов. Об особой «касте» врачей, о ценности профессии и ценностях жизни мы беседуем с заведующим отделением детской хирургии Раменской областной больницы, врачом высшей категории, кандидатом медицинских наук Владимиром Хабаловым.

- Владимир Казбекович, врач – профессия, учиться которой нужно много лет. И, вероятно, уместнее говорить о непрерывном обучении в течение всей жизни, если речь идет об особой «касте» врачей, о хирургах. Тем более – о детских хирургах, на которых лежит особая ответственность. Учитывали Вы эти нюансы, когда делали свой профессиональный выбор?

- На момент профессионального самоопределения я вряд ли мог осознавать эти нюансы во всей их полноте. Просто я с раннего детства очень хотел стать доктором. В этом не было семейной традиции, но родители поддержали мой выбор. После окончания школы в родном для меня Владикавказе, я поступил в Северо-Осетинскую государственную медицинскую академию на педиатрический факультет, где был самый низкий конкурс. Шаг был прагматичным, я рассудил так: поступлю на педиатрический, а после третьего курса переведусь на лечебный факультет, где буду учиться на «взрослого» врача. Но, погрузившись в учебу, решил не сворачивать с выбранного пути.

В итоге, уже получив диплом врача-педиатра в 1999 году, уехал в северную столицу обучаться детской хирургии и поступил в Санкт-Петербургскую государственную педиатрическую медицинскую академию (СПбГПМА) – единственное учебное заведение в мире, специализирующееся исключительно на детских заболеваниях. После трех лет учебы поступил в аспирантуру, а еще через два года защитил диссертацию, став самым молодым кандидатом медицинских наук за всю историю СПбГПМА.

- Для того, чтобы стать высококлассным врачом, недостаточно наизусть цитировать учебник. Врач без практики – не врач, а это: ночные дежурства, подработка на «скорой» – тяжкий труд и отсутствие свободного времени. Как с этим смириться молодому человеку?

- Все так, но для меня это не было бременем. Мне нравилось учиться. Я в хорошем смысле был жадным до знаний, впитывал их как губка. После второго курса начал брать ночные дежурства – два-три в неделю. Это открыло возможность присутствовать на операциях, позже – ассистировать. В результате уже на третьем курсе я самостоятельно выполнил операцию по удалению аппендицита.

Но, все-таки, основное внимание уделял учебе. Как показало время, приоритеты были расставлены верно: именно за время учебы в ординатуре я набрал материал для кандидатской диссертации и даже начал ее писать.

Питерская хирургическая школа известна на весь мир. У нас были великолепные учителя, светила медицины. Я видел, как работают легендарные ученые и врачи –  те самые, которые пишут учебники для медицинских институтов. В частности, Гирей Алиевич Баиров – автор самых известных книг по детской хирургии, человек, который первым в мире провел многие операции у детей. Под руководством его сына, профессора Владимира Гиреевича Баирова, я защищал кандидатскую диссертацию. Тогда же познакомился с Петром Казимировичем Яблонским, который вместе со своей командой проводит уникальные операции по пересадке легкого. Там же, в Питере, подружился с Михаилом Валентиновичем Щебеньковым – детским хирургом, впервые в мире проведшим лапароскопическое лечение грыжи у детей.

- Как складывалась Ваша карьера по завершении длительного периода обучения? Когда и как перебрались в Раменское?

- Из Питера я вернулся домой, где возглавил отделение эндоскопии в Республиканской детской клинической больнице Владикавказа. Некоторые операции, выполненные мною в то время, были сделаны впервые на Северном Кавказе. В Раменское переехал в 2005 году. Когда в отделение детской хирургии потребовался заведующий, мне поступило предложение занять эту позицию. Поскольку я уже бывал в Раменском, и меня здесь знали, я согласился.

- Вы уже более 16 лет руководите отделением детской хирургии Раменской областной больницы. За это время проведено несколько тысяч операций. Были среди них уникальные?

- Безусловно. Приведу свежие примеры. Летом 2020 года впервые в Московской области мы выполнили лапароскопическое ушивание мочевого пузыря. Девочка была сбита мотоциклистом и поступила к нам с политравмой. У девочки были и переломы костей конечностей, и переломы костей таза, и черепно-мозговая травма, и повреждения внутренних органов. Существовала высокая вероятность того, что лапаротомная рана – рассечение передней стенки живота с целью получения доступа к органам малого таза – негативно скажется на и без того тяжелом состоянии ребенка. Поэтому было принято решение применить лапароскопический вариант ушивания мочевого пузыря. Разрыв был огромный, оперировали практически всю ночь, закончили под утро. Но результат стоил того: состояние девочки не ухудшилось, и мы смогли перевезти ее в отделение, которое специализируется на подобных сочетанных травмах в Москве. Девочка выздоровела, сейчас у нее все хорошо, функция мочевого пузыря не пострадала. Это был очень важный опыт для нас и прецедент в детской хирургии Московской области.

Традиционно успешно проходят лапароскопические урологические операции по удалению камней из почек у детей. А совсем недавно мы провели лапароскопическое удаление огромной нефункционирующей почки пациентке 17 лет. Девушка поступила к нам с диагнозом «опухоль брюшной полости», но мы  выявили, что это не опухоль, а огромных размеров почка, которая никакой функциональной нагрузки не несет. Деформированный орган удалили с помощью трех проколов, и на четвертый день после операции пациентка была уже дома. Это тоже прецедент в детской хирургии Московской области.

К слову, вынужден констатировать: мочекаменная болезнь у детей – явление в наши дни не редкое. Помимо фактора наследственности, «омоложение» недуга обусловлено характером и качеством питания, которые меняются не в лучшую сторону, все больше искусственных добавок появляется в нашем рационе. Советую родителям обратить внимание на этот момент.

- Лапароскопическая хирургия – сфера особого Вашего интереса в профессии?

- Лапароскопия возникла в 90-е годы, и сегодня ее эффект в медицине сравнивают с появлением антибиотиков. То есть это нечто грандиозное, эпохальное. Я первую лапароскопическую операцию увидел во время учебы в академии. Помню, когда вышел из операционной, было ощущение, что побывал в космосе! Увиденное настолько меня поразило, что я решил: буду развиваться именно в этом направлении.

Сегодня практически для любой операции существует ее лапароскопический эквивалент. Метод стремительно развивается, совершенствуются инструменты, аппаратура, улучшаются мануальные навыки врачей. В отличие от традиционной хирургии, при которой требуются большие разрезы, лапароскопические операции проводятся через небольшие отверстия-проколы. В брюшную полость вводится видеокамера с выведением изображения на экран. Через аналогичные проколы внутрь вводятся инструменты, с помощью которых и выполняется операция.

За последние десять лет в Раменской ЦРБ выполнено около двух тысяч лапароскопических операций. Думаю, в этом отношении наше отделение имеет самый большой опыт в Московской области. А некоторые виды заболеваний и вовсе лапароскопически оперируются только у нас.

- Но это не означает, что отделение, которым Вы руководите, специализируется исключительно на этой категории операций?

- Нет, конечно. Мы выполняем весь необходимый объем операций с учетом того, что у нас отделение и плановой, и экстренной патологии. Принимаем всех пациентов, за исключением случаев, связанных с какой-то уж очень узконаправленной деятельностью, например, с детской нейрохирургией или детской сердечно-сосудистой хирургией. Для таких случаев существуют специализированные медицинские учреждения, и нет необходимости в том, чтобы мы ими занимались.

Но лапароскопии мы отдаем предпочтение. Не только по эстетическим мотивам.  Прекрасный косметический результат – это лишь одно из преимуществ метода и, на мой взгляд, не самое главное. Важно то, что лапароскопическая хирургия малотравматична. Она позволяет детям быстрее реабилитироваться, проводить меньше времени в больнице. Улучшается и качество жизни пациентов после операции – зачастую им не требуется обезболивание даже анальгетиками,  потому что операционная травма минимальна. Значительное улучшение послеоперационных результатов очевидно.

- Помимо врачебной практики Вы ведете активную научную работу, участвуете в конференциях, публикуете авторские статьи в специализированных изданиях, анализируете опыт коллег. С увеличением объема теоретических исследований не стали меньше оперировать?

- Нет, для меня это недопустимо. Убежден: профессиональное совершенствование хирурга – процесс всеобъемлющий, который длится всю жизнь. Необходимо успевать заниматься и научной деятельностью, и практикой. Безусловно, самое важное в моей профессии – оперировать как можно больше,  постоянно улучшая собственные мануальные навыки. Но при этом периодически надо поднимать голову, осматриваться по сторонам – посещать профильные конференции и семинары, встречаться с коллегами, участвовать в дискуссиях, обмениваться опытом, узнавать что-то новое. Меня часто спрашивают: в каком возрасте хирург должен уходить на пенсию? Отвечаю: в тот момент, когда он решил, что все знает и умеет.

- Возможно, вопрос для хирурга странный, но все же: вид страдающих детей не выводит Вас из равновесия?

- Когда случилась трагедия в Беслане, я работал во Владикавказе. В те несколько дней все хирурги республики не отходили от операционных столов. Я видел пострадавших в результате теракта детей, оперировал их. И, признаюсь, ничего более ужасного я до сих пор представить себе не могу. Дети, истерзанные осколками, с огнестрельными ранениями, с оторванными конечностями... Это был ад! После тех событий меня сложно вывести из равновесия. Для меня самое сложное в работе хирурга – постоянно поддерживать себя в форме. Не в физической, в «интеллектуальной». Постоянно приходится подстегивать себя к тому, чтобы чему-то подучиться, больше узнать. Без этого нельзя.

- Есть у Вас свой метод, как настроить ребенка на позитивный лад?

- Я никогда не начинаю знакомство с осмотра. Всегда лучше сначала поговорить с ребенком, с его родителями. Стараюсь расположить, убедить малыша в том, что ему не будет больно, объяснить на элементарном уровне, для чего необходима та или иная манипуляция.

- Минимальный возраст ребенка, которого Вы оперировали?

- Шесть часов от момента рождения.

- Существует устойчивый стереотип о том, что у нас врачи, учителя, представители иных «бюджетных» сфер, остаются недооцененными в буквальном смысле слова. Так ли это? Обеспечивает ли Ваша работа достойный доход?

- Человек устроен так, что ему всегда не хватает благ, верно? Прекрасно, когда любимое дело еще и хорошо оплачивается, но так бывает не всегда. Я бы не сказал, что врачи сегодня бедствуют. Ушли в историю пресловутые девяностые, когда люди, делающие уникальные операции, уходили работать в автосервисы. Но и сейчас, если не иметь дополнительных источников дохода, приходится затягивать поясок.

Мы все –  я имею в виду детских хирургов – достаточно много ездим, посещаем в том числе и западные клиники. И часто отмечаем такой парадокс: тамошние специалисты, работающие в идеальных условиях на великолепной технической базе, имеющие в распоряжении арсенал высокотехнологичного оборудования, существенно уступают нашим врачам по мануальным навыкам и умениям. Но при этом зарабатывают баснословные, по российским меркам, деньги. В этом специфика отечественной медицины: высококлассные специалисты при сравнительно низкой оплате труда. В то же время, особо хочу отметить: на Западе нас никто не ждет с распростертыми объятиями. Чтобы доказать, что ты что-то можешь, придется попотеть!

- Как проводите свободное время? Если это понятие в принципе имеет место в Вашей жизни.

- Мое хобби – семья. Все свободное время я стараюсь проводить с родными: с супругой, она тоже медик, заведует отделением переливания крови в нашей больнице, и с детьми, их у нас трое. Старшая дочь – студентка педиатрического факультета Первого Московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова, идет по моим стопам! Средняя дочь – пока школьница. Младшему сыну четыре года.

- В вашем доме все разговоры только о медицине?

- Всегда! И за столом, и в дороге, и на праздниках (смеется)! Мы в эту тему погружены, мы ей посвящены. Практически весь круг наших друзей и знакомых, так или иначе, связан с медициной. Конечно, когда выдается свободная минута, я с удовольствием могу что-нибудь почитать или посмотреть интересный фильм. Но это бывает редко, потому что очень много времени занимает работа с медицинской литературой и документацией, даже дома. Иногда хочется заняться спортом, но, если честно, после работы сил уже ни на что не остается. У меня ведь и суббота, и воскресенье бывают операционными днями. Я никогда не отключаю телефон – просто не имею права это делать. На связи и в выходные, и в праздники, и в отпуске.

- Главный минус и главный плюс в Вашей работе?

- Существенный недостаток – огромный объем бумажной работы. А самое прекрасное в работе хирурга – видеть, что твои физические и интеллектуальные усилия увенчались успехом: пациент снова здоров! Осознание этого факта –  высочайшее наслаждение, на фоне которого любые проблемы уходят на второй план.

- Что можете пожелать молодым коллегам, делающим первые шаги в профессии?

- Учиться, учиться и еще раз учиться, другого пути нет. Хирургия – это ремесло: чем больше смотришь и практикуешь, тем выше твои результаты. И если молодой врач хочет чего-то добиться на избранной стезе, он должен пахать, полностью отдаваясь делу. И материальное вознаграждение не должно ставиться во главу угла.